Определение резидентства и источник дохода
Первый камень преткновения в трансграничном лизинге — это вопрос, а кто, собственно, и где платит налоги? Ситуация осложняется тем, что стороны сделки — лизингодатель (собственник актива) и лизингополучатель (пользователь) — часто находятся в разных странах, а сам актив, например, специализированное промышленное оборудование или судно, может физически располагаться в третьей юрисдикции или вовсе перемещаться через границы, как в случае с авиацией или судоходством. Налоговые органы каждой из заинтересованных стран будут стремиться признать доход от лизинга своим источником и обложить его налогом. Ключевым понятием здесь становится постоянное учреждение (ПУ). Если иностранная лизинговая компания не имеет ПУ в стране лизингополучателя, налогообложение ее доходов может ограничиваться страной ее резидентства или регулироваться соглашением об избежании двойного налогообложения (СИДН). Однако если актив используется на территории страны получателя, а договор лизинга носит долгосрочный характер, у налоговых органов могут возникнуть вопросы о возникновении ПУ через зависимого агента или непосредственно через эксплуатацию актива. В моей практике был случай с немецким производителем станков, который через свою кипрскую лизинговую компанию поставлял оборудование на завод в Сибирь. Российская налоговая служба инициировала проверку, пытаясь доказать, что постоянное обслуживание и контроль за оборудованием со стороны немецких инженеров создают постоянное учреждение кипрской компании в РФ. Разбор этого кейса занял больше года и потребовал детального анализа всех сервисных договоров и графика визитов специалистов.
Не менее важен вопрос резидентства самого лизингодателя. Использование компаний в юрисдикциях с благоприятным налоговым режимом (например, тех же Кипра, Нидерландов, Ирландии) — стандартная практика. Но здесь в игру вступают правила о контролируемых иностранных компаниях (КИК), которые действуют, в том числе, и в России. Если российская компания или физическое лицо-резидент контролируют такую иностранную лизинговую компанию, нераспределенная прибыль последней может быть признана доходом контролирующего лица и обложена налогом в России. Это полностью меняет экономику сделки. Поэтому структурирование трансграничного лизинга сегодня — это не просто поиск страны с низкой ставкой налога на прибыль, а сложный пазл, где нужно учесть правила СИДН, национальное законодательство о ПУ и КИК, а также требования по налоговой отчетности (например, CbCR — Country by Country Reporting). Упустив один элемент, можно свести на нет всю планируемую эффективность.
Учет НДС и таможенных пошлин
Если с налогом на прибыль все более-менее понятно профессионалам, то область НДС и таможенных платежей в трансграничном лизинге — это настоящий лабиринт, где цена ошибки измеряется огромными суммами. При ввозе актива на территорию страны лизингополучателя возникает обязательство по уплате ввозного НДС и, возможно, таможенных пошлин. Кто является плательщиком? По общему правилу — декларант, которым часто выступает лизингополучатель. Однако ключевой момент — возможность применения освобождения от уплаты ввозного НДС или его возмещения. Например, в ЕАЭС и во многих других странах существуют льготы для ввоза оборудования по договору финансового лизинга, если это оборудование относится к определенным категориям (промышленное, технологическое) и лизингодатель является нерезидентом. Но чтобы этой льготой воспользоваться, необходимо строгое соответствие документации: договор должен быть квалифицирован именно как финансовый лизинг (с правом выкупа), а не как аренда.
Я вспоминаю историю одной нашей клиентской компании, которая ввозила в Россию парк строительной техники из Финляндии через лизинговую схему. В договоре была допущена двусмысленная формулировка относительно перехода права собственности по окончании срока. Таможня отказала в применении льготы по НДС, квалифицировав сделку как обычную аренду. Дополнительные налоговые обязательства и пени составили сумму, сопоставимую с полугодовыми лизинговыми платежами. Пришлось оспаривать решение в суде, доказывая экономическую суть операции. Это яркий пример того, как юридическая точность в формулировках договора напрямую влияет на налоговую нагрузку. Кроме того, важно помнить о порядке возмещения «входного» НДС, уплаченного при ввозе. Лизингополучатель, являясь плательщиком НДС, может принять этот налог к вычету при соблюдении общих условий, но только если он изначально был правильно начислен и задекларирован. Любая техническая ошибка в грузовой таможенной декларации может заморозить эти средства на долгие месяцы.
Амортизация актива и учет у сторон
Вопрос учета актива на балансе — фундаментальный для финансового лизинга. Согласно большинству национальных стандартов (МСФО, РСБУ), при финансовом лизинге актив учитывается на балансе лизингополучателя, хотя юридическое право собственности сохраняется за лизингодателем. Это порождает интересную налоговую дилемму: кто имеет право на амортизационные отчисления — основной инструмент снижения налогооблагаемой базы по прибыли? По логике, раз актив на балансе получателя, то и амортизирует его получатель. Это справедливо для российского учета. Однако в международной практике возможны вариации, особенно если сделка структурирована через несколько юрисдикций с разными правилами. Лизингодатель в своей стране может претендовать на ускоренную амортизацию или инвестиционные вычеты, если местное законодательство это позволяет для владельцев оборудования. Возникает потенциальный конфликт интересов и риск признания схемы не соответствующей требованиям.
Для инвестора здесь кроется и возможность, и риск. С одной стороны, правильное структурирование позволяет максимизировать налоговый щит за счет амортизации там, где это наиболее выгодно — обычно в стране с более высокой ставкой налога на прибыль. С другой стороны, необходимо обеспечить безупречное документальное оформление, чтобы претензии налоговых органов были исключены. В одном из проектов по лизингу IT-оборудования для дочерней компании российского холдинга в Германии нам удалось построить схему, где амортизация начислялась в России у лизингополучателя, что давало существенную экономию по российскому налогу на прибыль, а немецкий лизингодатель использовал специальную надбавку к амортизации (Sonderabschreibung), разрешенную местным законодательством для стимулирования инвестиций. Но эта схема потребовала предварительных согласительных процедур (rulings) с налоговыми службами обеих стран, чтобы избежать двойного недопонимания в будущем. Без такого предварительного диалога любая сложная схема — это игра в рулетку.
Влияние соглашений об избежании двойного налогообложения (СИДН)
СИДН — это главный дорожный указатель в дебрях трансграничного налогообложения. В контексте лизинга наиболее критичны две статьи: «Бизнес-прибыль» (обычно Статья 7) и «Проценты» (Статья 11). Доход от финансового лизинга, по сути, состоит из двух частей: финансовая составляющая (фактически процентный доход за предоставление денег в пользование) и возмещение стоимости актива. Во многих современных СИДН, особенно по модели ОЭСР, доход от лизинга оборудования подпадает под статью «Бизнес-прибыль» и может облагаться налогом в стране получателя только при наличии там постоянного учреждения лизингодателя. Однако если договор трактуется как чистое предоставление кредита (с учетом правовых форм), то применяться может статья «Проценты», которая часто предусматривает ограниченную ставку налога у источника выплаты (например, 5-10%).
Разница в квалификации огромна. В первом случае при отсутствии ПУ весь доход может облагаться только в стране резидентства лизингодателя. Во втором — страна лизингополучателя имеет право удержать налог у источника с процентной части. На практике налоговые органы склонны дробить лизинговый платеж, выделяя в нем процентную часть и применяя к ней статью «Проценты». Поэтому при выборе страны для регистрации лизинговой компании инвестор должен тщательно анализировать не только внутреннюю ставку налога, но и сеть СИДН этой юрисдикции и конкретные формулировки в интересующих его соглашениях. Например, Кипр имеет обширную сеть СИДН с низкими ставками у источника на проценты, что исторически делало его привлекательным. Но в последние годы, после изменений в российском законодательстве и введения правил о «процентных капканах» (interest limitation rules), преимущества нивелируются. Приходится смотреть глубже, учитывая и дивидендные потоки, и правила субстанциальности, чтобы компания не была признана не имеющей реальной деятельности.
Валютное регулирование и риски
Трансграничный лизинг по определению является валютной операцией. Лизинговые платежи идут в одной валюте (часто в евро или долларах США), а доходы лизингополучателя, который использует актив для производства, — в местной валюте (рублях). Это создает классический валютный риск для лизингополучателя: если национальная валюта девальвируется, стоимость его обязательств в рублевом выражении резко возрастает. Управление этим риском — отдельная финансовая задача, часто решаемая через хеджирование. Но помимо рыночного риска, существует и регуляторный. В России, например, до сих пор действуют валютные ограничения, обязывающие резидентов зачислять валютную выручку на счета в уполномоченных банках и соблюдать сроки при проведении расчетов с нерезидентами. Просрочка в переводе лизингового платежа может привести к штрафам со стороны валютного контроля.
С точки зрения лизингодателя-нерезидента также есть нюансы. Получение доходов из стран с жестким валютным контролем иногда сопряжено с задержками или необходимостью предоставления дополнительных документов в банк, обслуживающий лизингополучателя, для обоснования платежа. Банки тщательно проверяют контракты на соответствие валютному законодательству, и любая неточность может привести к отказу в проведении операции. В моей практике был досадный случай, когда платеж по лизингу судового оборудования из России в Сингапар застрял на месяц из-за того, что в договоре была некорректно указана связь между конкретным платежом и номером паспорта сделки. Пришлось оперативно готовить дополнительные соглашения и пояснения. Это, знаете ли, та самая «бумажная» работа, которая кажется мелочью, но на которой спотыкаются самые грандиозные проекты. Поэтому в команде, сопровождающей такую сделку, обязательно должен быть специалист, который держит в голове не только налоговые, но и валютные «рамки».
Трансфертное ценообразование и тонкая капитализация
Налоговые органы по всему миру ведут непримиримую борьбу с размыванием налоговой базы, и трансграничный лизинг — одна из зон повышенного внимания. Два основных инструмента контроля здесь — правила трансфертного ценообразования (ТЦО) и тонкой капитализации. По сути, лизинговый платеж — это цена внутригрупповой сделки между связанными лицами (если лизингодатель и лизингополучатель входят в одну группу компаний). Она должна соответствовать рыночному уровню (принцип «вытянутой руки»). Если платеж завышен, то лизингополучатель необоснованно занижает прибыль в своей высоконалоговой юрисдикции, переплачивая лизингодателю в низконалоговой. Такой сценарий гарантированно вызовет доначисления и штрафы.
Для обоснования рыночности ставки необходимо проводить функциональный анализ, сравнивать условия сделки с независимыми лизинговыми компаниями, использовать базы данных по ставкам аренды аналогичного оборудования. Это трудоемкий, но абсолютно необходимый процесс. Второй аспект — правила тонкой капитализации, которые ограничивают налоговый вычет процентов (а в лизинге — финансовой составляющей платежа) при превышении определенного соотношения заемного капитала к собственному. Если лизинговая схема трактуется как заем, то эти правила могут быть применены, и часть процентных расходов не будет признана для целей налогообложения прибыли у лизингополучателя. В России, например, действует лимит в размере величины процентов, не превышающей более чем в 1.5 раза расчетный показатель, исчисленный из коэффициента капитализации. Обойти эти правила можно только тщательным экономическим обоснованием и структурированием сделки как именно лизинга, а не скрытого кредита, что, повторюсь, упирается в детали договора.
Перспективы и будущее регулирование
Мир налогового регулирования не стоит на месте. На смену национальным мерам приходят глобальные инициативы, такие как проект BEPS (Борьба с размыванием налогооблагаемой базы и выводом прибыли из-под налогообложения) под эгидой ОЭСР и G20. Его действие уже ощущается: страны меняют свои СИДН, вводят правила о главной цели сделки (principal purpose test), которые позволяют отказать в применении льгот по СИДН, если основной целью операции было получение налоговой выгоды. Для трансграничного лизинга это означает, что схемы, построенные исключительно на налоговой экономии без реальной деловой цели, обречены. Инвестору теперь необходимо демонстрировать не только юридическую форму, но и экономическое содержание: почему лизинговая компания находится именно в этой, а не в другой стране? Есть ли там реальный управленческий персонал, принимающий ключевые решения? Какова логистика и серви
